4266. Танец томительного обнажения

Музыкальная гостиная Дмитрия Шварца
Танец «томительного обнажения» - Айседора Дункан

Жизнь Айседоры Дункан обещала быть необычной с самого начала. В автобиографии она так говорит о своем рождении: "Характер ребенка определен уже в утробе матери. Перед моим рождением мать переживала трагедию. Она ничего не могла есть, кроме устриц, которые запивала ледяным шампанским. Если меня спрашивают, когда я начала танцевать, я отвечаю - в утробе матери. Возможно, из-за устриц и шампанского".

По сути, она не оставила после себя следа в истории искусства: балерина Матильда Кшесинская оказалась права, напророчив, что последовательниц у Дункан как танцовщицы не будет. Зато ее след в истории сохранился. Она стала бессмертной благодаря своей жизни, а не искусству, – жизни, в которой так много значила «эта тонкая штука – любовь».

Ее настоящее имя –Дора Анджела Дункан. Родилась 27 мая 1877 года в Сан-Франциско, в городе у моря. С морем были связаны первые понятия о движении, о танце. По утрам она выходила на берег. Море кипело, пело, танцевало.

В детстве Айседора была несчастлива — отец, Джозеф Дункан, обанкротился и сбежал еще до ее рождения, оставив жену с четырьмя детьми на руках без средств к существованию. Мать все свободное время уделяла детям. Она была музыкантшей, по вечерам наигрывала Бетховена, Моцарта, читала стихи Бернса, Шекспира. Именно благодаря матери детство было пронизано музыкой и поэзией.

Джозеф Чарлз Дункан, отец Айседоры.
Мэри Дора Грэй Дункан, мать Айседоры.

Но больше всего Айседоре нравилось танцевать. Танец давал свободу, рождал ощущение легкости. Она стала сочинять танцы. Маленькая Айседора, которую, скрыв ее возраст, в 5 лет отдали в школу, чувствовала себя чужой среди благополучных одноклассников. В школу идти не хотелось, в ней царили жестокие нравы, а душа рвалась к свободному и безбрежному морю. Это ощущение, общее для всех детей Дункан, и сплотило их вокруг матери, образовав «клан Дунканов», бросающий вызов всему миру.

Айседора Дункан. 1880 г.

Айседора была самой смелой из всей семьи, и когда совсем нечего было есть, она отправлялась к мяснику и с хитростью выманивала у него мясо в долг. Позже Дункан применит этот метод и к концертмейстерам, не желающим заключать контракты с танцовщицей-самоучкой. Визитной карточкой Дункан стали прозрачные туники и босые ноги. На самом деле ее семья была так бедна, что она была просто вынуждена танцевать босиком, заявляя всем, что это приближает ее танец к истокам цивилизации. Свои движения она взяла у моря. Однажды, когда усталая мать пришла домой, она обнаружила Айседору в окружении полдюжины соседских детей, выполняющих под ее командованием различные движения. Шестилетняя Дункан заявила, что это ее школа танца. По вечерам мать играла детям Шопена, Шуберта, Моцарта, Бетховена, а Айседора сочиняла танцы. Она просто размахивала руками и импровизировала – позже эти движения станут известным на весь мир стилем танца Айседоры Дункан.

В двенадцать лет не по годам развитая Айседора, заметившая чудовищный диссонанс между сюжетами дамских романов и реальным, просто рабским положением женщин, раз и навсегда решила посвятить свою жизнь борьбе за эмансипацию, за право женщин воспитывать детей без мужа. В столь юном возрасте она дала себе клятву, что никогда не унизит себя до брака.

Айседора Дункан. 1889 г.

В 13 лет Айседора бросила школу, которую считала совершенно бесполезной, и серьезно занялась музыкой и танцами, продолжив самообразование. У девочки была богатая фантазия, она часто импровизировала, соседи искренне восхищались талантливым ребенком.

Впервые Айседора влюбилась в юного аптекаря, бравшего у нее уроки вальса. Она не решалась заговорить с ним и часто убегала из дома, чтобы посмотреть на свет его окна. Через два года молодой человек объявил о своей женитьбе, чем разбил сердце влюбленной девушке.

Элизабет Дункан, сестра.
Августин Дункан, брат.

Айседора устроилась танцовщицей в малоизвестную труппу и вместе с семьей уехала на гастроли в Сан-Франциско, затем оставив сестру и двух братьев в Сан-Франциско отправилась с матерью на заработки в Чикаго. В 18 лет юная Дункан случайно попала в клуб «Богема», где собирались артисты и литераторы. Ее первым возлюбленным стал рыжий курчавый поляк Иван Мироцкий. Любовь была непорочной – нежные объятия, сладкие поцелуи… Ему было 45 лет, у него были голубые глаза, целыми днями он просиживал в «Богеме», задумчиво курил трубку и с ироничной улыбкой взирал на мир. Собственно говоря, миру был не нужен поэт Мироцкий. И хотя он и пытался зарабатывать себе на жизнь чем угодно, это у него получалось плохо, он почти умирал от голода. Чувство голода пытался победить внезапно вспыхнувшей любовью к невинной девочке. Они часто встречались, гуляли по лесу, он признался ей в любви и предложил выйти за него замуж. Юная, наивная Айседора верила, что Иван окажется великой любовью в ее жизни. И ошиблась, как ошибаются в ее возрасте.

С трудом она пробилась в гастролировавшую в то время в Чикаго известную труппу Огастина Дейли. Айсдора произнесла пламенный монолог об искусстве танца, и ее одержимость сломила жестокого режиссера. Он предложил ей ангажемент в Нью-Йорке. С октября месяца.

Мироцкий пребывал в отчаянии, он не мог перенести мысли о разлуке. Айседора утешала его, как ребенка, они поклялись друг другу в вечной любви и расстались… навсегда. Вскоре выяснилось, что у ее возлюбленного есть жена в Лондоне. Этот неудавшийся роман положил начало череде неудач в личной жизни, которые преследовали танцовщицу всю ее жизнь. Дункан никогда не была абсолютно, безоговорочно счастлива. Зато началась блестящая артистическая карьера. Несколько сезонов танцевала Айседора в балете Дейли, но вскоре покинула труппу. Она открыла собственную студию давала уроки танцев, выступала в Карнеги-холл и произвела настоящий фурор. Но в ее кармане по-прежнему не было ни гроша. Иногда, обезумев от голода, она отправлялась к знакомым светским дамам, в чьих салонах она неоднократно выступала, с просьбой дать в долг. Те сочувственно кивали, угощали ее печеньем и отказывали. Не однажды танцевала на виллах богачей. Везде появлялась полуобнаженной и босиком. У пуританской нью-йоркской публики это вызывало шок. В 1898 году после страшного пожара в отеле «Виндзор», уничтожившего все, что она имела, Айседора собрала необходимые средства у богатых поклонников и уехала в Англию.

Поиски славы и денег гнали ее в Лондон, затем в Париж. Она прожила в Лондоне всю зиму, а затем уехала покорять Париж. В Париже сняла студию на авеню де Виллье. Дни и ночи она не выходила из студии, пытаясь создать такой танец, который бы передавал движениями тела различные человеческие эмоции.
В течение многих часов она простаивала перед зеркалом, скрестив руки на груди, в полном безмолвии, стараясь найти источник движущей силы, из которого рождаются все разновидности движений, создающие танец...И она нашла его. Так родилась школа танца Айседоры Дункан. В Париже за ней ухаживал молодой писатель Андре Бонье. Он поразил ее не красотой, этого как раз у него не было, а умом. Бледный круглолицый Бонье носил очки, писал свою первую книгу "Петрарка" и замечательно рассуждал об Оскаре Уайльде. Но он был робок и застенчив, как ребенок. Она же полюбила его скорее рассудком, нежели чувством, и все равно каждый день ждала заветного стука в дверь. Затем они отправлялись гулять по ночному, освещенному газовыми фонарями Парижу. Андре робко пожимал ей руки... И только.
Эти странные отношения между молодыми людьми длились чуть ли не целый год, дальше пожатий дело так и не зашло. Первой не выдержала Айседора. В конце концов, пора было становиться женщиной. Как-то вечером, оставшись в студии одной, она приготовила шампанское, цветы, облачилась в прозрачную тунику, вплела в волосы розы и принялась ожидать Андре. Раздался желанный стук в дверь, молодой человек появился на пороге и пришел в ужасное замешательство. Он во все глаза смотрел на почти обнаженную Айседору и был не в силах вымолвить ни слова. Она же начала танцевать, вложив в танец всю страсть, которую испытывала к Бонье. А он, едва пригубя шампанское, нервничал, не находил себе места и внезапно ушел, сославшись на то, что ему в этот вечер еще нужно много написать.

Неужели искусство сильнее любви? Айседора не знала, что и думать. Оставалось только сесть и заплакать. Что она и сделала – трудно сдержать слезы, когда тебя отвергают. Цветы поникли, шампанское выдохлось, в туночь она долго не могла сомкнуть глаз...

В 1900 году она решила покорить Париж. Французская богема приняла ее с восторгом. В кругу ее поклонников были знаменитые актеры, режиссеры, поэты, писатели, журналисты, в том числе великий Станиславский. Все мужчины благоговели перед ней. Но танцуя страсть, Айседора понимала, что не сможет делать это правдоподобно, не познав физиологической стороны любви. И однажды, отослав мать из дома, она устроила свидание с одним из своих почитателей. На самом пике ласк ее поклонник вдруг отстранил трепещущую Айседору, упал перед ней на колени и воскликнул: «Какой преступление я чуть не совершил!». Молодой человек стремительно оделся и вышел, а Айседора, снова брошенная и обескураженная, осталась на пороге своей квартиры-студии.

В Париже все были без ума от Всемирной выставки, на ней она впервые увидела работы Огюста Родена. И влюбилась в его гений. Желание увидеть скульптора становилось нестерпимым. Она набралась решимости и без приглашения явилась в мастерскую на улице Юниверсите.

Роден визиту юной дамы не удивился, его часто посещали поклонницы. Он относился к ним с уважением и вниманием. Скульптор был небольшого роста, коренаст и тяжёл. В его ухватках чувствовалась мужицкая сила. Пышная борода никак не сочеталась с коротко остриженной головой.

Без всякой рисовки и надменности, с простотой, присущей великому человеку, он стал показывать очередной гостье свои работы. Завязалась беседа, он узнал, что она сама сочиняет свои танцы, и проявил к ней неподдельный интерес. Короткое знакомство переросло в симпатию, он был покорён её молодостью и красотой. Художник стал часто захаживать в её ателье, усаживался в угол, доставал карандаш и мольберт, которые всегда носил с собой. Она танцевала, он рисовал, стремясь точно передать все её позы и движения. На его холстах она была такой же стремительной, как и в жизни, он до мельчайших деталей передал её летящий танец, его изящество и невесомость.

Они подолгу разговаривали: старый, уставший мастер учил молодую, полную сил танцовщицу искусству жить в искусстве – не падать духом от неудач и несправедливой критики, внимательно прислушиваться к различным мнениям, но верить только себе, своему разуму и интуиции. Айседора впитывала в себя добытые им истины, угощала его кофе с круассанами, а потом они отправлялись гулять на Монмартр, где художники рисовали портреты за смешные деньги, а то и вовсе бесплатно.

Ей было весело и легко в этой разношёрстной толпе и не хотелось уходить домой. Тогда они заглядывали в ближайший кабачок, пили пиво и заказывали себе порцию сосисок с острым соусом. В кабачке стоял невообразимый гам, все говорили разом, но никто не слушал друг друга, завсегдатаи, в основном художники, пили, курили и ели, жизнь была хорошо и желанна, её угощал сам Роден.

Он чувствовал, что влюбляется в эту юную танцовщицу, и ничего не мог с собой поделать. Ему было немного за 60, ей чуть-чуть перевалило за 20, любовь была немыслима, ни к чему не вела и ничего не обещала. У неё просто не было и не могло быть будущего. И прекрасно понимая это, он мучался и страдал, но не показывал виду, боясь обидеть её.

И вдруг Огюст исчез. Он не приходил день, два, неделю. Она затосковала, а когда с тоской стало бороться невмочь, отправилась на улицу Юниверсите. У неё замерло сердце, когда она постучалась в дверь...

Мастер возник на пороге неожиданно, в рабочей, испачканной блузе, с мокрой тряпкой в руках. Короткие волосы были всклокочены, не расчёсанная борода достигала груди.

Он смотрел на неё, как будто видел в первый раз. Очнувшись,провёл в мастерскую. Она хотела уйти, он попросил её остаться, и она осталась. Застыла, не шелохнувшись, наблюдая, как работает мастер, превращая мёртвую глину в живую скульптуру.

Потом они поехали в студию Айседоры. Теперь пришел её черед показать ему новый танец. Она переоделась в уже ставшую знаменитой тунику и стала танцевать перед ним. Затем пыталась объяснить свою теорию танца, но он слушал её и не слышал.

Огюст прервал Айседору на полуслове и вплотную приблизился к ней. Его сильные руки коснулись её шеи, оголённых плеч, погладили упругую грудь, скользнули по бёдрам и обнаженным коленям. Она почувствовала исходивший от него жар, и не в силах сопротивляться отдалась его рукам.

Её тело обмякло, ещё мгновенье, и она покорилась бы ему всем своим существом, но какой-то неожиданный испуг пронзил её сверху донизу, она вырвалась из его объятий, набросила платье и забилась в угол. Опечаленный скульптор ушёл и больше никогда не приходил в её студию.

Ах, как она потом жалела, что не отдала свою девственность великому Родену!

Как это ни странно, но проповедница свободной любви, какой была Айседора, потеряла невинность в 25 лет. Но потеряв, вошла во вкус и быстро наверстала упущенное. Когда она приехала в Будапешт, стоял апрель, жизнь была желанна. Ее выступления пользовались огромным успехом, публика забрасывала сцену цветами. Однажды днем во время дружеской вечеринки ее глаза столкнулись с взглядом пронзительных карих глаз. Их обладатель был высоким, хорошо сложенным молодым человеком с копной роскошных черных кудрей.

Это была любовь с первого взгляда. Молодой человек пригласил Дункан на свой спектакль, где он играл Ромео. Он обладал потрясающими актерскими данными и позже стал величайшим актером Венгрии. Вечером она была в ложе национального Королевского театра, а вскоре оказалась в объятиях Ромео. На рассвете они уехали в деревню, где сняли комнату с широкой старомодной кроватью, увенчанной балдахином. День пролетел, как одна минута, на репетиции Айседора еле передвигала ноги…Ромео пробудил в Айседоре Дункан страстную вакханку, жадную до плотской любви. Актер потребовал, чтобы Айседора отказалась от своих танцев во имя его карьеры и их семьи. Айседора согласилась. Но и эта любовь не принесла Дункан счастья. Узнав об измене любимого, она достала чемодан со своими танцевальными туниками, и целуя их и рыдая, поклялась никогда не покидать искусство ради любви. Печаль, боль, и разочарование в любви Аседора превратила в свой танец. Айседора уехала в Вену, позже Ромео примчался туда, но было поздно – любовь сгорела…

Печаль, боль, и разочарование в любви Айседора превратила в свой танец. После выступления в Вене она подписала контракт с известным импресарио Александром Гроссом. Ее ждали Берлин, слава, успех и признание публики.

Следующим промежуточным персонажем стал Хенрик Тоде, педагог и писатель, опять-таки женатый. Их отношения носили чисто платонический характер, этому роману и не суждено было стать чем-то большим.

В 1905 году в берлине танцовщица знакомится с художником и театральным декоратором Гордоном Крэгом. Высокий, стройный и златокудрый, он производил впечатление утонченности и женственной слабости. Дункан так вспоминает об их первой ночи: «его белое, светящееся тело, возникшее из кокона одежд, засияло перед моими ослепленными глазами во всем своем великолепии… Едва мои глаза успели насладиться его красотой, как он привлек меня к себе, тела наши переплелись, растворяясь друг в друге. Словно пламя встречало пламя, мы горели в одном ярком огне. Наконец-то я встретила свою пару, свою любовь, самое себя, ибо мы были не вдвоем, но одно целое…».

Гордон Крэг, талантливейший театральный постановщик, Тедди, как называла его Айседора, занял огромное место в ее жизни. Он покорил ее своим бешеным темпераментом, у нее не было сил сопротивляться искушению. Две недели они не выходили из его мастерской, беспрерывно отдаваясь друг другу, урывая мгновения, чтобы уталить голод.

А. Дункан и Г. Крэг в день первой встречи. Берлин. 1904 г.

Ее импресарио дал объявление в газеты, что госпожа Айседора Дункан страдает от воспаления миндалевидных желез.

И, как всегда, счастье не было безоговорочным. С самого начала они называли свою любовь «ненастоящей», подчеркивая ее временность, — Крэг метался от одной возлюбленной к другой, разрывался между запутанными финансовыми делами Айседоры и собственным творчеством, времени на которое оставалось все меньше и меньше. И вместе с тем они были безумно влюблены и заваливали друг друга горами писем и нежных записок, когда находились в разлуке.

Через девять месяцев после «приступа тонзиллита» у нее родилась девочка Дидра, о рождении которой так мечтала Айседора. Великой танцовщице было 29 лет.

Впервые в жизни Дункан узнала чувство, превосходящее любовь к искусству и любовь к мужчине. Она чувствовала себя не просто матерью, а настоящей богиней. Но семейная жизнь Айседоры и Гордона не сложилась: два гения не смогли ужиться под одной крышей. Крэг то появлялся, то исчезал. Нервы ее были на пределе. Вскоре последовала женитьба Крэга на Елене, давней возлюбленной, с которой его связывали данные обязательства. Айседора безумно ревновала и стыдилась своей ревности.

Еще в раннем детстве, на примере своего отца, она поняла, что любовь не может быть вечной. Очередным доказательством этого явился разрыв с Крэгом. Она впадала то в отчаяние, то в ярость, но самое главное – она не могла танцевать. И тогда Айседора решила положить этому конец. Как известно, лучшее лекарство от любви – другая любовь, даже если она быстро кончается. С молодым человеком Пимом она убедилась в правоте этого афоризма. Пим вернул ее к радостям жизни, скорбь пропала, и юноша исчез так же неожиданно, как и появился.

К 1908 году Айседора Дункан создала свое искусство, прославилась на всю Европу, родила ребенка, открыла свою школу, но по-прежнему оставалась бедна. У нее было сорок маленьких учениц, но не было средств, чтобы содержать студию.

Она не нашла поддержки своих идей ни в Германии, ни в России, ни в Англии. И тогда Айседора Дункан загадала желание познакомиться с миллионером. Оно исполнилось быстрее, чем она могла подумать!

Однажды во время гастролей в Париже Айседора готовилась к спектаклю, когда в ее уборную вошел высокий блондин с вьющимися волосами и бородой. Это был американский миллионер Парис Эжен Зингер, которого романтичная Дункан за внешний вид прозвала Лоэнгрин. С тех пор для Айседоры Дункан и всех сорока ее маленьких танцовщиц началась красивая жизнь: балы, карнавалы, яхты, виллы.

Зингер взял все расходы Айседоры на себя, но она влюбилась не в его богатство, а в него самого. Зингер баловал Айседору исключительными яствами и путешествиями, Дункан с удовольствием рассказывала возлюбленному о своей теории танца и взглядах на жизнь. «Деньги несут на себе проклятие, и люди, обладающие ими, не могут быть счастливы», – так разглагольствовала Дункан. Она была слишком молода и наивна, чтобы понять, что ее революционные идеи о всеобщем переустройстве мира не могут радовать владельца десятков фабрик.

К тому же слова о бесцельности жизни богачей звучали под плеск волн Средиземного моря и звон хрустальных бокалов, наполненных самым дорогим шампанским. А в машинном отделении великолепной яхты не разгибая спин трудились кочегары, работали пятнадцать матросов, капитан, повар, официанты – и все это только ради двоих влюбленных: миллионера и коммунистки.

Айседора продолжала танцевать даже когда поняла, что беременна. Однажды в ее гримерку прибежала разгневанная зрительница: «Дорогая мисс Дункан, ваше положение отчетливо видно из первого ряда! Вы не можете так дальше продолжать!». На что Дункан заявила: «Отнюдь! Именно это я и хочу выразить своим танцем!».

Айседора подарила Зингеру очаровательного сына Патрика, но отказалась выходить за него замуж, заявив, что она противница брака. К чему условности? Теперь у нее было все, к славе добавилось богатство, в том числе собственная огромная студия.

Однажды, пробуя присланные поклонником конфеты, Айседора думала: «В конце концов, я очень счастлива. Может быть, даже самая счастливая женщина в мире». В следующую секунду она услышала будто звериный вопль, в дверь вошел шатающийся Зингер. С его губ сорвались два роковых слова: «Дети… погибли!».

Айседора ненавидела автомобили. Она чувствовала, что в ее жизни они сыграют роковую роль. После семейного ленча вчетвером Зингер отправился развлекаться, Айседора – на репетицию, а няня с детьми на автомобиле должны были вернуться домой. Вдруг машина заглохла. Шофер вышел проверить, в чем дело, в это время машина накренилась и сползла в реку. Когда автомобиль, наконец, достали из реки, дети уже захлебнулись. Позже в голове Айседоры тысячу раз звучала фраза няни: «Мадам, кажется, собирается дождь, может, лучше оставить детей дома?».

«Только дважды издается материнский нечеловеческий крик – при рождении и при смерти, - писала в своем дневнике Дункан, - Ибо, почувствовав в своих ладонях эти маленькие холодные ручки, которые уже никогда не ответят на мое пожатие, я услыхала свой крик, точно такой же, как при их рождении».

Слишком мало уделяющая внимания детям, слишком погрузившаяся в любовные переживания, слишком увлеченная своим искусством, тщеславная и беззаботная Айседора была наказана Судьбой, которая отняла у нее, казалось, главное: двух очаровательных крошек. И все же в крематории, стоя перед двумя маленькими гробиками, Айседора Дункан думала об одном: как ей найти жест, чтобы правильно выразить в танце постигшее ее горе.

Похороны детей А.Дункан.

Однажды, гуляя по берегу, она увидела своих детей: они, взявшись за руки, медленно зашли в воду и исчезли. Айседора бросилась на землю и зарыдала. Над ней склонился молодой человек. «Могу я как-то помочь вам?». «Спасите меня… Спасите мой рассудок. Подарите мне ребенка», — прошептала Дункан. Молодой итальянец был помолвлен, и их связь была коротка. Спустя девять месяцев, в июле 1914 года, Айседора вновь услышала крик своего новорожденного малыша. Она почувствовала себя невероятно счастливой, но даже не успела узнать, сын у нее или дочь: малыш посмотрел на мать и начал задыхаться. Через час он умер.

Весной 1921 года Айседора Дункан получила телеграмму от советского правительства с приглашением создать в СССР свою школу. Она ухватилась за эту ниточку, чтобы навсегда распрощаться с буржуазным прошлым и отправиться в новый мир, мир товарищей и светлого будущего. Однако обещаний советского правительства хватило ненадолго, Дункан стояла перед выбором — бросить школу и уехать в Европу или заработать деньги, отправившись на гастроли. И в это время у нее появился еще один повод, чтобы остаться в России, — Сергей Есенин.

Ей 44, она располневшая женщина с коротко остриженными крашеными волосами.Ему — 27, золотоволосый, атлетического телосложения.Он был русским поэтом, крестьянином, красавцем. Его любили наивные провинциальные девушки, пламенные революционерки, интеллектуалки, в том числе дочь Шаляпина, внучка Льва Толстого и дочь известного фабриканта Зинаида Райх. Айседора Дункан в этот круг вписаться не могла: у нее были огромные счета в банке, мировая слава, и главное, - иностранное гражданство. Весь мир был против их любви. И, наверное, поэтому, эта любовь была самой яркой в ее жизни.

Друзья затащили ее на ночной праздник к художнику Георгию Якулову, у которого собралась новая местная элита: актеры, поэты, художники, члены Наркоминдела и Моссовета. Ей было скучно отвечать на их навязчивые расспросы. И вдруг ее взгляд столкнулся о бездонно-голубые глаза стоявшего в противоположном углу комнаты молодого человека. Она поманила его к себе, он молча сел у ее ног, не отвечая ни по-французски, ни по-английски, ни по-немецки. Русского она не знала, поэтому, как всегда, прибегла к жесту: провела рукой по его мягким золотистым кудрям, потом обняла руками его голову и страстно поцеловала в губы. С праздника они уехали вместе в ее особняк, предоставленный советским правительством.

Она оставила свою привычку давать любовникам литературные прозвища. Русского поэта-хулигана всемирно известная танцовщица звала «Сергей Александрович». Есенин любил Айседору до беспамятства, но иногда срывался, напивался и скандалил, кидал в нее вещи, даже бил, уходил к друзьям и снова возвращался. На зеркале в ванной комнате ее губной помадой было выведено: «Есенин – Ангел». Она считала, что виной тому – порочный круг общения и русская хандра, нужно просто увести Сережу в Европу, и все наладиться. Озябшими душами с первого же момента они потянулись друг к другу. Через несколько дней после знакомства он перевез вещи и переехал к ней сам, на Пречистенку, 20. Она нуждалась в муже-ребенке, он в жене-матери. Она дарила ему любовь и нежность, он капризничал, дерзил, устраивал грубые выходки.

Перед поездкой в Россию гадалка предсказала Дункан, что та в скором времени выйдет замуж. Айседора рассмеялась: она любила многих мужчин, но никому не позволяла на себе жениться. Пока не встретила Ангела…

Удивительно, но при всем своем огромном желании любить и быть любимой Айседора лишь однажды все-таки вышла замуж. И то, получается, по расчету — Есенина иначе не выпускали с ней за границу. Этот брак был странен для всех окружающих уже хотя бы потому, что супруги общались через переводчика, не понимая языка друг друга. Сложно судить об истинных взаимоотношениях этой пары. По Москве ползли сплетни, что Есенин женился на «богатой старухе». Масла в огонь подливали и друзья-собутыльники Есенина, для них она была «Дуней с Пречистенки».

В московских кабаре распевали:

Не судите слишком строго,
Наш Есенин не таков.
Айседур в Европе много -
Мало Айседураков!

Они поженились перед поездкой по Европе и США. После свадьбы былая противница брака подписывалась исключительно Есенина, а не Дункан. Она восхищалась гениальным талантом любовника и хотела показать всему миру великого поэта Сергея Александровича. Но мир признавал только известную танцовщицу. Есенин чувствовал себя лишь тенью Дункан, а ведь он был тщеславен, даже очень. И если молодого поэта мучила зависть, то стареющую танцовщицу – безудержная ревность. Еще в России она прилюдно закатывала Есенину сцены, могла дать пощечину говорившей с ним девушке, если та была молода и красива, потом также при всех падала перед ним на колени, плакала и просила прощения. От их любви страдали оба. Айседора первая решилась разорвать этот клубок. Она привезла Есенина обратно в Россию и нашла в себе силы с ним проститься. Вскоре она получает от него телеграмму: «Люблю другую. Женат и счастлив». В ночь на 28 декабря 1925 года не стало самого поэта. Дункан послала из Парижа телеграмму с соболезнованиями. Ее потрясло известие о смерти русского Ангела – так или иначе, Есенин был ее последней, наверное, самой большой любовью. Он любил ее танец с красным шарфом, сравнивал тот шарф с хулиганом, с самим собой.

Последним ее возлюбленным стал молодой русский пианист Виктор Серов. Кроме общей любви к музыке, их сблизило то, что он был одним из немногих симпатичных ей людей, с которыми она могла говорить о своей жизни в России. Ей было за 40, ему — 25. Неуверенность в его отношении к ней и ревность довели Дункан до попытки самоубийства.

Айседора тяжело переживала старость. Слава ее тускнела, знаменитую танцовщицу стали забывать на всех континентах. Айседоре все труднее и труднее жилось в этом мире. Единственное, что могло спасти великую балерину, это воссоздание ее школы. Она мечтала о России, она надеялась вернуть былую славу…
14 сентября 1927 года в Ницце Айседора Дункан исполняла несколько раз танец с шарфом на бис. Она собиралась на концерт пианиста, которого хотела пригласить к себе аккомпаниатором. Подъехал ее новый молодой друг, синьор Буггати. Она вышла из студии, обернула шарфом плечо. «Прощайте друзья, я еду к славе!», - с этими словами она села в автомобиль. Айседора изящно расположилась на сиденье автомобиля. Ветер развевал накинутый вокруг ее шеи кроваво-красный шелковый шарф. Автомобиль тронулся, потом внезапно остановился, и окружающие увидели, что голова Айседоры резко упала на край дверцы. Конец шарфа намотался на ось колеса, ее голова безвольно повисла у борта автомобиля. Она пережила своего последнего возлюбленного на два года…

Айседору Дункан похоронили в Париже, на кладбище Пер-Лашез. На ленте одного из многочисленных венков было написано «От сердца России, оплакивающей Айседору».

«В моей жизни существовало только две движущие силы: Любовь и Искусство, и часто Любовь уничтожала Искусство, а порой властный призыв Искусства приводил к трагическому концу Любви, ибо между ними была постоянная битва.»

(Айседора Дункан )

10 Ноября 2012 г.

http://www.liveinternet.ru/users/2496320/post247306719/

..texts
http://idvm.narod.ru
http://idvm.chat.ru
http://r812.eu5.org
..index